Яна Стародуб-Афанасьева: "Варианта всегда два: пропустить мимо ушей и пропустить через себя"
/Отрывок интервью от 17 марта 2017 года/
Ю.М.: Будучи студенткой, ты годпреподавала в Китае. Как это возможно?
Я.С.: Меня пригласили на работу в Цицикарский университет, но терять год в академическом отпуске мне не хотелось, и ректор БГПУ пошел мне на встречу, при условии, что я дважды сдам по тридцать экзаменов и зачетов за неделю. Сдала, и пятый курс уже заканчивала вместе со своими однокурсниками.
Ю.М.: Что дал тебе Китай?
Я.С.: Отношение к Китаю. Я вникала в китайскую культуру, литературу, разглядела удивительных по своему трудолюбию и отношению к жизни людей. Старалась ничего не пропустить, впитать в себя понимание и философию этой страны. Даже вставала в пять утра и ходила на занятия Тхай Дзи Цюэнь, это вид ушу. Там каждый день возле пруда собирается человек сто, и все без единого звука оттачивают движения Тхай Дзи Цюэнь. Что бы ни произошло, они приходят в пять тридцать на это место, это — обязательная часть их жизни, и в этом столько мудрости и гармонии. Сейчас я временами ловлю себя на мысли: так, сейчас двенадцать ночи, сегодня мне надо успеть написать вот это, а завтра в это время — смонтировать это, послезавтра — то, а ведь сейчас — и я совершенно точно знаю это! — на другом конце Земли, в университетском городке Цицикара сотня человек в белой форме синхронно совершают движения, которые мне знакомы и понятны… И это дает какое-то необъяснимое понимание жизни. …И еще этот год в Китае окончательно убедил меня в правильности моей методической системы «оживления».
Ю.М.: Что это значит?
Я.С.: Если иностранный студент прочитает два абзаца про Ахматову, то на следующий день успешно забудет этих два абзаца, а через неделю с трудом вспомнит фамилию автора. Моя задача была — наполнить студентов литературой и русским языком. Почувствовать внутреннюю форму слова через «оживление» истории. Переживание — это огромная сила, способная творить чудеса. И я создала на базе Цицикарского университета «Башню Вячеслава Иванова» — такую же, какая была в Петербурге в начале ХХ века, куда по средам съезжался весь литературный свет. Только наша «башня» находилась в Китае и съезжались в нее китайские студенты, аспиранты и преподаватели. Многим сложно представить себе китайцев, которые с надрывом в голосе и слезами на глазах читают «Реквием» Ахматовой…
Ю.М.: Я видела эти кадры, это невероятно! Не каждый русский так прочитает.
Я.С.: Варианта всегда два: пропустить мимо ушей и пропустить через себя. Мы выбрали второе. Они плакали над «Реквиемом», они сроднились с Ахматовой, с Блоком… Студенты до сих пор пишут мне письма, для них и сегодня эти персоналии — не просто фамилии из учебника, а настоящее откровение. Недавно одна студентка написала мне: «Китай знает великую поэтессу Ли Цин Чжао, и я вдруг поняла, что ее судьба так похожа на судьбу Анны Ахматовой! Сколько лишений они пережили! Но я помню: китайский поэт Ду Фун говорил, что только тот, кто испытает несчастье, может написать великое произведение». Понимаешь, они до сих пор думают об этом! Сопоставляют, делают выводы, читают — и на китайском, и на русском. Важно, что удалось привить им любовь к чтению произведений на языке оригинала.
Ю.М.: Это главное, чему ты научила своих студентов?
Я.С.: Главное — это влюбить в Россию и в русский язык. И есть еще один момент, не менее важный. Когда я уезжала, мои студенты подарили мне «банку посланий», где каждый написал какие-то добрые слова. Все писали про русский язык и литературу, про наши вечера, конкурсы и т.д. А вот одна студентка написала: «Вы научили меня отношению к жизни: ко всему надо относиться спокойно и во всем надо искать хорошее». Она привела в пример случай на вечере Блока, а он был и вправду удивительным. Мы очень долго и кропотливо готовились к этому вечеру. Никогда ничего подобного в университете не было, и на нашу «Башню» были приглашены даже первые лица города. За неделю до этого мы с деканом объехали полгорода в поисках свечей, я настаивала на том, что вечер должен быть непременно при свечах. Декан недоумевала: «А что, в России так просто можно купить свечи? А зачем их покупают?» Я ответила, что свечи могут пригодиться, если вдруг отключат свет. Она засмеялась: «А, тогда понятно, почему мы не можем найти в Цицикаре свечи: в Китае никогда не отключают свет». И вот за двадцать минут до начала вечера на нашей «Башне»… выключается свет. Это было для всех потрясением, я увидела китайцев, которые стояли и первый раз в жизни осознавали, что свет может взять и выключиться. (Смеется.) Я быстро собрала ребят, мы похватали в охапку всю технику: экран, проектор, компьютеры, оборудование, всё перенесли в другой корпус университета — непривычный и необорудованный для наших «сред», совсем не наша «Башня», но ничего не поделаешь, надо было спасать вечер. В момент, когда всё было готово, свет выключился и в этом корпусе, а также на всей территории университета. И это было вторым потрясением для китайцев, потому что второй раз в их жизни на их глазах отключается свет. На меня смотрело двести человек с вопросом «Что же делать?» А что делать? Начинать! И начала я вечер так: «Вы помните, я говорила вам, что Блок — это самая загадочная и самая мистическая фигура в литературе ХХ века… Только что мы с вами в этом убедились. Александр Александрович просто захотел, чтобы вечер был по-настоящему при свечах…» Все смеялись, но ощущали Блока где-то рядом, как сказал потом один студент. Вечер прошел блестяще. Свет включился, как ты понимаешь, как раз в ту минуту…
Ю.М.: Когда вечер закончился…
Я.С.: Именно. Преподаватель для студентов, а особенно, для иностранных студентов — словно на витрине. Они отмечают и подмечают абсолютно всё, и я очень рада, что мое отношение к жизни помогло кому-то определить для себя свое отношение. Это тоже немаловажно.
Ю.М.: Ты написала учебник для китайских студентов…
Я.С.: Он не только для студентов, по нему может заниматься любой китаец, интересующийся русским языком и русской культурой.
Ю.М.: А другие иностранцы?
Я.С.: Учебник адаптирован для китайцев, там много объяснений и примеров именно на китайском языке, есть обращение к китайским фильмам и вообще китайским реалиям — всё это чтобы трудные для понимания иностранцев идиомы и ситуации стали ближе. Но при желании учебник можно адаптировать для кого угодно — французов, британцев… Просто передо мной не стояло такой задачи.
Ю.М.: Я учебник не видела, но, судя по отзывам специалистов, это новое слово в методике преподавания русского как иностранного… Чем он отличается от других учебников для иностранцев?
Я.С.: В изучении любого языка важно постоянное присутствие ситуации живого непроизвольного общения. Придуманные авторами диалоги — это всё, конечно, хорошо, но стоит только ввернуть фразеологизм, разговорную фразочку или просто-напросто изменить суффикс да поставить другую приставку — и иностранец, отлично выучивший стандартные диалоги, сразу теряется. Мало кто учит иностранцев играть со словами, вникать во внутреннюю форму слова. Как правило, всё ограничивается запоминанием новой стандартной лексики, причём не самой «живой». Ты какой иностранный язык учила?
Ю.М.: Английский.
Я.С.: Как сказать по-английски, например… «Я поперхнулась. Хлебная крошка попала не в тот проход, и теперь першит горло…»?
Ю.М.: Эээ… Я в тупике, если честно… Хотя я неплохо знаю язык…
Я.С.: В том-то и проблема. Мы запоминаем фразы про делегации, паспорта и достопримечательности, а самое простое сказать не можем, потому что редко кто обучает студентов «живому» языку. Я пришла к выводу, что постигать язык во взрослом возрасте надо точно так же, как делают это дети, когда впитывают родной. Крайне необходимо пройти все те этапы, которые проходит ребенок. Именно поэтому я предлагаю иностранцам — взрослым людям! — вместе с моим учебником смотреть… русские мультики. Кроме всей прелести языковой, мультфильмы по-настоящему раскрывают душу народа, его характер, его традиции, иностранец знакомится с нашим бытом, становится вовлеченным в ситуации естественного общения и даже смеется над нашими шутками. В учебнике его ожидают двадцать две рубрики, которые крутят и вертят слова и выражения, встретившиеся в мультфильме, во всех направлениях. Суть методики заключается в том, что иностранцу не нужно всё время запоминать слова, нужно просто всмотреться в слово, вникнуть в него, проникнуться им, и оно сразу же окажется в активном запасе. Плюс учебник построен по хитрым «концентрическим кругам», которые каждый раз на качественно новом уровне активизируют и закрепляют всё, что узнал иностранец.
Ю.М.: Это видео, где двести китайцев плачут навзрыд, провожая тебя, — просто пособие для педагогов — как надо преподавать, правда.
Я.С.: Это видео прислали мои студенты, оно для меня — не повод погладить себя по голове, а повод закрепить свое убеждение: неважно кто ты — педагог, сценарист, врач — только когда ты вкладываешь всю душу в то, что делаешь, только когда тебя искренне волнует то, что ты делаешь, только когда твои мысли чисты и наполнены любовью, — только в этом случае получается «настоящее». Настоящие знания, настоящие слёзы, настоящий опыт. У педагога получается настоящий человек, настоящие специалисты. Я горжусь своими иностранными студентами, сегодня они — преподаватели в вузах и школах, переводчики и просто люди, которые любят и уважают Россию.
Ю.М.: Я так понимаю, у тебя всегда есть возможность переехать в Китай?
Я.С.: Ни в Китай, ни в какую-либо другую страну я переезжать не собираюсь. Я предана России. Меня могут считать ненормальной, но я, например, плАчу, когда звучит наш гимн. Я люблю Россию до мозга костей. Фраза «хорошо там, где нас нет» мне непонятна. Хорошо там, где мы есть, где мы родились. И неслучайно ты родился там, где родился. Значит, именно в этой стране ты должен что-то свершить. Поэтому для меня нет и не может быть иной страны, кроме России. При всем моем искреннем уважении к другим странам.